Человек сорок охранников, оставшихся в живых после боя с американцами и наезда на баррикаду чудовищной машины, вскоре оправились от шока, рассредоточились и открыли ураганный огонь. Пули с визгом вонзались в металлические борта и впивались жалящими осами в двенадцатислойную резину протекторов, но красное чудовище не останавливалось, победно трубя клаксонами на крыше, пока их не снесло автоматными очередями. В окнах водительской кабины не осталось ни осколка стекла, но водитель и его напарник по-прежнему продолжали неутомимо палить по охранникам из кольта и автомата.

Подобно неумолимому року, “корабль снегов” всей своей многотонной громадой ворвался в центр управления со скоростью более двадцати миль в час, круша стены и вышибая стальные двери. Проход в главный зал закрывали массивные железные ворота, сложившиеся под таранным ударом, как картонные стенки детского кукольного домика под сапогом пьяного родителя. Но и “корабль снегов” пострадал изрядно. Крышу снесло начисто, кабину покорежило, но все остальное благополучно проскочило, и взбесившееся чудовище слегка прошлось стальным бампером по рядам компьютеров и мониторов, оставляя за собой хаотическое нагромождение металла, пластика, электронных внутренностей, проводов и офисной мебели. В бортах зияли сотни пулевых пробоин, кабина смялась в лепешку, изорванные в клочья шины просели. Машина потеряла ход, врезалась в дальнюю стену и остановилась.

В такие моменты логика и здравый смысл уступают место азарту и безрассудству. Воодушевленные подвигами “корабля снегов”, уцелевшие морпехи, “котики” и армейцы без всякого приказа выскочили из своих жалких укрытий и в едином порыве бросились вперед. Проникнув сквозь брешь, пробитую в баррикаде, они овладели ею, в считанные мгновения сметя ураганным огнем почти всех охранников. Те так увлеклись обстрелом “корабля снегов”, что прозевали момент атаки и были захвачены врасплох.

На Гуго Вольфа жалко было смотреть. Огромное, невесть откуда взявшееся механическое чудовище, громыхающее, как орудийная башня линкора, за две минуты сорвало все его планы и переломило ход сражения, раздавив два “снежных кота” с экипажами и выведя из строя несколько десятков наемников. Как футбольный защитник, отдавший от ворот точный пас своему игроку в последнюю минуту игры при ничейном счете, не может поверить, что пас перехватил противник и забил решающий гол, так и Гуго не мог ни принять, ни поверить в реальность случившегося. Окончательно утратив контроль над собой и над ситуацией, охваченный паническим ужасом, он сбежал с баррикады, как последний трус, оседлал ближайший снегоход, ударил по газам и помчался в сторону ангара.

Лишившись командования, уцелевшие охранники пали духом, побросали оружие и подняли руки вверх, хотя некоторые предпочли последовать примеру Гуго и незаметно скрылись в надежде добраться до ангара раньше, чем взлетит самолет. Над местом кровавой бойни и нескончаемой перестрелки воцарилась вдруг благостная тишина. Битва закончилась.

Зал центра управления выглядел так, будто в нем от души порезвилась стая пьяных обезьян. Пульты выдраны из гнезд и раздавлены. Компьютеры расплющены. Содержимое столов, шкафов и полок рассыпано по полу бумажным ковром. В щепки разбиты столы и стулья. Мониторы висят на креплениях под неестественными углами. А чуть в стороне от всего этого хаоса, уткнувшись мордой в стенку, стоит “корабль снегов” – как огромный динозавр, израненный тысячами пуль, но до сих пор не издохший, вопреки всем законам природы и механики. В глубине утробы искалеченного монстра все еще работали на холостом ходу дизели, а разбитые выхлопные трубы издавали сердитое рычание.

Питт толкнул изрешеченную дверцу и безразлично проводил ее взглядом, когда она сорвалась с изломанных петель и отвалилась. Поразительно, но факт: ни он, ни Джиордино не только не погибли, но и практически не пострадали. Одежду на них в клочья изорвало пулями, а вот на теле почти не осталось следов. Питту слегка задело левое предплечье, а у Джиордино сочилась кровь из царапины на голове. И ни одного мало-мальски серьезного ранения!

Питт обошел разгромленный зал в поисках живых или мертвых, но Вольфы и технический персонал уже эвакуировались из центра в ангар. Джиордино внимательно наблюдал за напарником и, когда тот закончил осмотр и вернулся к нему, озабоченно спросил:

– Что, часы еще тикают?

– Вряд ли, – ответил Питт, кивком указав на цифровой таймер, валяющийся среди обломков. Застывшие цифры на табло показывали десять минут и двадцать секунд. – Разбив компьютеры и прочую электронику, мы остановили обратный отсчет.

– Значит, ледник не отломится и не уплывет в море?

– Не отломится и не уплывет.

– И конца света не будет?

– И конца света не будет, – эхом подтвердил Питт.

– Выходит, дело закончено и мы победили? – недоверчиво посмотрел на него итальянец, еще не успев полностью осознать, что их эпопея, начавшаяся в заброшенной колорадской шахте, пришла к благополучному завершению в антарктических льдах.

– Почти. – Питт устало прислонился к колесу “корабля снегов”, ощущая одновременно невероятное облегчение и нарастающую ярость. Карл Вольф должен ответить за все, иначе ему никогда не обрести покоя. – Осталось только подчистить несколько хвостов.

– Десять минут двадцать секунд, – медленно произнес Джиордино. – Неужели мир и вправду отделяло от гибели всего десять минут?

– Мог ли на самом деле сработать проект “Валгалла”? Вероятно. Мог ли он изменить облик Земли на тысячи лет? Будем надеяться, что никогда этого не узнаем.

– Ни с места! Шевельнете пальцем – стреляю!

Командный голос был тверже мрамора.

Питт поднял глаза и увидел перед собой фигуру в белом маскировочном костюме, наставившую на него какое-то оружие-мутант. У незнакомца текла кровь из ран на руке и скуле.

Питт уставился на это видение, безуспешно пытаясь прочесть выражение глаз за темными очками.

– А ушами шевелить можно? – спросил он непринужденно.

Клири не до конца было ясно, кто эти непонятные типы-друзья или враги? Коротышка чем-то походил на питбуля. Высокий – весь какой-то взъерошенный, растрепанный, и бинтов на роже накручено сверх всякой меры. Оба еле держатся на ногах от усталости, щеки ввалились, глаза затуманены, на подбородках трехдневная щетина. Ничего не понятно.

– Ты мне лучше скажи, остряк, кто вы такие и откуда взялись?

– Мое имя Дирк Питт. А это мой друг и напарник Ал Джиордино. Мы оба сотрудники НУМА.

– НУМА? – переспросил Клири, никак не ожидавший услышать такой ответ. – В самом деле?

– В самом деле, – спокойно подтвердил Питт. – Кстати, с кем имею честь?

– Майор Том Клири. Спецназ Сухопутных сил США, отряд “Дельта”. Командир штурмовой группы, которая должна была захватить этот комбинат.

– Искренне сожалею, что мы не смогли прибыть раньше. Может, тогда вы не потеряли бы столько людей. Клири опустил оружие и склонил голову.

– Да, жаль, лучшие ребята полегли здесь сегодня. Питт и Джиордино промолчали, остро сознавая неуместность любых слов соболезнования или утешения. Клири выпрямился.

– С трудом верится, что двое штатских океанографов, не прошедших спецподготовки, смогли так здорово нас выручить, – сказал он, все еще пытаясь понять, что же за люди стоят перед ним.

– Ну, положим, явились мы сюда вовсе не для того, чтобы вас и ваших людей из дерьма вытаскивать, хотя, конечно, всегда готовы помочь доблестному спецназу. Но главной нашей целью было не дать Вольфу запустить катаклизм.

– У вас получилось? – встрепенулся Клири, в горячке боя как-то утративший перспективу и начисто забывший об основной задаче, поставленной перед группой. – Или отсчет продолжается?

– Как видите, – пожал плечами Питт, – вся электроника выведена из строя. Последовательность подачи команд микромашинам для деструктуризации льда прервана.

– Слава богу! – выдохнул майор, у которого будто гора с плеч свалилась. Он сбросил шлем, сдвинул очки на лоб, шагнул вперед и протянул здоровую руку. – Джентльмены, все мы у вас в долгу. Один бог знает, сколько жизней вы спасли своим своевременным появлением на этом... – Пожав друзьям руки, Клири обернулся и указал на “корабль снегов”. – Кстати, что это такое?