Если не считать командира и второго пилота, находящихся в кабине, в самолете никого больше не было. Загрузив ящик и привязав его к полу, Питт попытался открыть дверь кабины, но та оказалась запертой. Он постучал и услышал в ответ голос из динамика над притолокой:

– Прошу прощения, мистер Питт, но мне строго приказано держать дверь запертой, никому не открывать, кабину не покидать и ни с кем не контактировать, пока реликвии не будут перегружены в бронетранспортер на базе ВВС в Эндрюсе.

“Свихнулись они, что ли, на этой безопасности?!” – с раздражением подумал Питт и повернулся к Джиордино, который озабоченно рассматривал свою левую руку.

– Отчего у тебя ладонь зеленая?

– От краски надверной петле. Я за нее случайно схватился, когда мы перли сюда этот чертов ящик. – Итальянец смочил палец слюной и потер пятно. – И вовсе не зеленая, а бирюзовая. Видишь – еще высохнуть не успела.

– Из чего следует, что самолет покрасили в бирюзовый цвет не больше восьми часов назад, – заметил Питт.

– Так, может, его угнали, а нас взяли в заложники? – с надеждой в голосе предположил Джиордино.

– Не исключено. Но мне почему-то кажется, что нас в любом случае доставят прямым курсом именно в Вашингтон, и пока мы не убедились в обратном, рекомендую расслабиться и наслаждаться морскими пейзажами.

Спустя несколько минут самолет вырулил к началу взлетной полосы, взял короткий разбег и взмыл над морем, стремительно вонзаясь высокой свечой в лазурное безоблачное небо. Следующие несколько часов Питт и Джиордино отдыхали и по очереди вели наблюдение в иллюминатор за нескончаемой бирюзовой гладью Мексиканского залива. Машина пересекла границу штата Флорида в районе Пенсаколы и пошла дальше вдоль побережья. Издали узнав столицу, итальянец обернулся к напарнику:

– Ты не находишь, что мы с тобой напоминаем двух мнительных старых кумушек, которым предложили бесплатно прокатиться, а они отказались?

– Придержу свое мнение, пока не увижу красной ковровой дорожки, протянутой от трапа нашего самолета к бронированному сейфу на колесиках.

Еще через пятнадцать минут пилот заложил вираж и направил машину к базе Эндрюс, но милях в двух от коридора захода на посадочную полосу чуть отвернул в сторону. Питт и Джиордино, сами пилоты с большим стажем, тут же уловили отклонение от курса.

– Похоже, он не собирается садиться в Эндрюсе, – спокойно констатировал итальянец.

– Нет, он направляется на небольшой частный аэродром к северу от Эндрюса в пригородной жилой зоне, кажется. Гордонс-Корнер.

– Знаешь, у меня какое-то странное предчувствие, что не видать нам сегодня ни красного ковра, ни торжественной встречи под фанфары, ни даже бесплатной выпивки.

– У тебя неплохая интуиция, старина, – согласился Питт. – Логические построения моего серого вещества приводят к тому же выводу.

Джиордино, прищурившись, поглядел на напарника:

– Вольфы?

– Больше некому.

– Они так сильно хотят заполучить назад эти реликвии?

– А где ж еще они раздобудут такое же безотказное средство для оболванивания будущих поколений фанатиков?

– Но почему именно Вашингтон? Эти ребята шутить не любят. Они ведь могли с тем же успехом посадить нас в любом другом месте между Мексикой и Виргинией.

– Без твердой руки Карла и Гуго они либо подраспустились, – сказал Питт, – либо сообразили, что их непременно будут отслеживать от Веракруса и вышлют на перехват истребители, попытайся они хоть на пару градусов отклониться от полетного маршрута.

– Не пора ли нам вломиться в кабину и повернуть самолет на Эндрюс? – предложил Джиордино.

– Лучше повременить, пока не сядем, – возразил Питт. – Отвлекать внимание пилота в момент захода на посадку чревато неприятностями.

– В том смысле, что можем грохнуться?

– Вроде того.

– Ну что за жизнь? – сокрушенно вздохнул Джиордино. – Полное пренебрежение к отдельно взятой личности. А ведь я уже так настроился на оркестр и торжественный марш через весь город в сопровождении почетного эскорта морской пехоты!

Через несколько секунд колеса шасси с мягким толчком коснулись асфальта единственной на поле маленького аэродрома взлетно-посадочной полосы. Питт выглянул в иллюминатор и увидел бронированный автомобиль и пару внедорожников “Мерседес-бенц”, которые пристроились в хвост тормозящему самолету.

– Пора, – коротко бросил Питт.

Он вытащил из сумки свой кольт, Джиордино достал “П-10”. Потом итальянец без всякого усилия вышиб ногой дверь кабины, и они влетели внутрь. Пилоты тутже вскинули руки вверх, даже не обернувшись.

– Мы ждали вас, джентльмены, – заученно, будто по сценарию, произнес первый пилот. – Пожалуйста, не пытайтесь взять на себя управление самолетом. Сразу после посадки мы перерезали штурвальные тросы. Взлететь вы не сможете.

Питт бросил взгляд на консоль и сразу увидел, что пилот говорит правду: тросики от рулевой тяги свободно болтались, а отрезанные нижние концы ушли под палубу.

– Вон отсюда! – рявкнул он, выволакивая обоих пилотов из кресел за шиворот. – Ал, выкинь эту падаль ко всем чертям из самолета!

Самолет все еще двигался со скоростью около двадцати пяти миль в час, когда Джиордино выбросил первого и второго пилотов в пассажирский люк, с удовольствием понаблюдав несколько мгновений, как они кувыркаются на асфальте словно тряпичные куклы. Потом закрыл дверцу, вернулся в кабину и спросил:

– Что дальше? У этих вороных “мерседесов” ужасно зловещий вид. К тому же они сидят у нас на хвосте в ста ярдах и быстро нагоняют.

– Взлететь мы не можем, рулить тоже, зато в нашем распоряжении есть работающий двигатель и исправные тормоза, с помощью которых тоже можно лавировать на поворотах, – сказал Питт и искоса посмотрел на напарника.

Джиордино с сомнением покачал головой:

– Да ты, никак, собираешься прокатиться на этой штуке по Пенсильвания-авеню до самого Белого дома?

– Почему бы и нет? – невозмутимо парировал Питт, посылая самолет поперек рулежной дорожки в сторону выезда на шоссе, ведущее прочь от аэродрома. – Проедем, сколько сможем, доедем, куда сумеем, и будем надеяться, что движение на трассе будет достаточно оживленным и помешает им обстреливать нас из тяжелой артиллерии.

– Вот вам наглядный пример, почему циники живут дольше оптимистов, – вздохнул Джиордино. – Неужели ты всерьез надеешься прикрыться гражданскими авто? Или забыл, что такое Вольфы? Да они не моргнув глазом перестреляют полный стадион женщин и детей, лишь бы снова наложить свои грязные лапы на эти поганые реликвии!

– Готов выслушать любые конструктивные...

Питт осекся, услышав треск выстрелов и приглушенное стаккато автоматной очереди, прошившей алюминиевую шкуру самолета. Он ударил по правому тормозу, потом по левому, лавируя зигзагом, чтобы сбить прицел стрелкам в “мерседесах”.

– Пожалуй, пора и мне поиграть в Буффало Билла, – с хрустом потянувшись, сказал Джиордино. Питт протянул ему свой кольт:

– Тогда тебе потребуется вся наша огневая мощь. Запасные патроны и обоймы в сумке.

Джиордино растянулся на пороге открытого пассажирского люка ногами к кабине и осторожно высунулся наружу, разглядывая преследующие машины. Уголком глаза он заметил следы пуль на левом борту и пробоину в топливном баке. К счастью, загорания пока не произошло, но одного попадания в двигатель достаточно, чтобы вызвать пожар на борту. Тщательно прицелившись, он открыл огонь, а его напарник тем временем продолжал безжалостно швырять машину из стороны в сторону, уходя из-под обстрела.

Питт буквально перебросил самолет через узкий выезд на автостраду Бранч-авеню, ведущую к городу. Завывая соплами обоих двигателей, машина неслась со скоростью под сто миль в час, заняв всю правую полосу и прихватив обочину. Встречные водители таращились, разинув рот, вслед стрелой проносящемуся мимо самолету и с изумлением наблюдали за интенсивной перестрелкой между высунувшимся из пассажирского люка человеком и гориллами в двух “мерседесах”, несущихся следом.